Пожалуй, ни одна область нашей жизни не была в недавнем прошлом так извращена дезинформацией и придушена цензурой, как космонавтика. Если имелся хоть малый шанс скрыть неудачный запуск, отказ аппаратуры, отклонение траектории, вообще любое нарушение программы полета — это делалось всегда. Чаще всего об этих нарушениях вообще не сообщалось. В других случаях программа задним числом подтасовывалась под свершившийся факт: стреляли в Луну, не попали и сообщили, что вроде бы и не собирались попадать. Или запускали межпланетную станцию, а она не желала сходить с околоземной орбиты. Тогда ее называли спутником. И уж, конечно, никогда ничего не сообщалось о космических запусках по программе Министерства обороны. Это там, за океаном, “ястребы” и “поджигатели” милитаризировали невинную космонавтику, а у нас все делалось исключительно “в мирных целях”. У космических цензоров не хватало ума сообразить, что если бы это действительно было так, то наше дело совсем плохо: почему же, спрашивается, мы хлопаем ушами и не поддерживаем тут любимый паритет?

- Г. Максим, насколько мне известно, вы никогда не пользовались специальной служебной и тем более секретной информацией о военных космических запусках. Каким же образом в той огромной массе различной космической техники, которая однообразно именовалась спутниками серии “Космос”, вам удавалось не только распознавать военные объекты, но и сортировать их:
“Вот это спутник-перехватчик, это — спутник-шпион”?

- Т. Поскольку система секретности построена весьма тупо и невероятно размашисто/для того, чтобы обойти ее, нужно примерно 10 процентов образования и 90 — настойчивости.

Более двадцати лет наше государство напрочь отрицало, что космическое пространство используется им для каких бы то ни было военных целей. Только в апреле 1985 года было официально признано, что “Советский Союз имеет спутниковые системы для связи, навигации, разведки...”. Однако за последующие семь лет это утверждение практически не конкретизировалось, и по сей день ни один советский спутник официально не признан военным.

Правда, недавно, в июле 1991 года, перед несостоявшимся запуском ракеты-носителя “Зенит” было объявлено, что она должна вывести на орбиту “спутник военно-технического назначения для контроля за выполнением договорных обязательств по проблемам разоружения”. По иронии судьбы именно этот спутник на орбиту и не вышел, поскольку повторная попытка его запуска 30 августа прошлого года окончилась аварией.

Сам по себе спутник скрыть невозможно, потому что все искусственные космические объекты, обращающиеся по орбите вокруг Земли, отслеживаются и заносятся в каталоги, общедоступные за рубежом и досягаемые и у нас. Начнем с того, что объединенная система воздушно-космической обороны США и Канады (НОРАД), отслеживающая, как и аналогичная советская система, все объекты в околоземном пространстве, часть своих данных публикует в открытой печати. Таблицы так называемых “двухстрочных орбитальных элементов” распространяются через Центр космических полетов имени Годдарда НАСА, а также еженедельно поступают в международную сеть электронной почты “Интернет”. Также сводки орбитальных элементов искусственных спутников Земли ежемесячно издаются Королевским аэронавтическим институтом Великобритании, использующим свою сеть станций оптического наблюдения.

Для того чтобы разобраться, что же именно над нами летает, надо прежде всего изучить траектории запущенных космических аппаратов. Исследовав параметры орбиты, можно определить место запуска и тип исследуемой ракеты-носителя, а также с большей или меньшей точностью определить, для решения каких задач она используется.

— Но ведь спутники, которые решают действительно мирные народнохозяйственные задачи, могут, в принципе, иметь похожие параметры орбит.

— Если запускается мирный спутник, скажем связной, то о его народнохозяйственных задачах открыто объявляется. Когда же много месяцев или даже лет нет никаких сведений о том, что же делает спутник на орбите, очевидно — он занят чем-то военным. Например, обслуживает военно-морской флот: благодаря излучаемым радиосигналам корабли и подводные лодки производят свою привязку к географическим координатам...

Косвенные сведения о назначении наших космических систем дает их сопоставление с аналогичными американскими. Зная назначение тех или иных военных спутников США, можно с большой долей определенности утверждать, что сходные советские космические аппараты решают те же задачи.

— Насколько я знаю, первыми военными космическими объектами стали спутники-шпионы, которые вели разведку, “разглядывая” Землю из космоса. В конце 50-х годов перед ОКБ-1 академика С. П. Королева стояли две главные задачи: создание спутника-разведчика и пилотируемого орбитального корабля. Было много споров: “потянет” или “не потянет” Королев сразу обе программы, а если нет, то какой из них отдать предпочтение? Спор разрешил сам Сергей Павлович. Спутник-разведчик, известный в КБ под названием "Зенит", и орбитальный корабль, нареченный “Востоком”, стали в конструкторском отношении родными братьями. Фотоаппаратура в одном “шарике” заменялась на систему жизнеобеспечения и кресло космонавта в другом. Поэтому в принятый Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР план работ по космонавтике были включены обе задачи: "разработка ориентируемого спускаемого спутника для полета человека и задач наблюдения Земли”.

- Случайно или нет, но обе они были решены именно в том порядке, как стояли в постановлении. 12 апреля 1961 года полетел первый пилотируемый, "Восток”, а 26 апреля 1962-го на орбиту вышел первый разведывательный "Зенит”. Он был назван “Космосом-4" и возвращен на Землю трое суток спустя.

Но если программа пилотируемых "Востоков” исчерпалась за два с небольшим года полетами шести космонавтов, “Зениты” пошли на орбиту все нарастающим потоком. Они стали основой систем космической фоторазведки на несколько десятилетий. Конечно, за это время аппараты неоднократно модернизировались и приспосабливались к конкретным задачам: обзорной съемке больших площадей, детальному фотографированию районов особого интереса, стереоскопической съемке, однако базовая конструкция сохранилась на протяжении более чем тридцати лет.

- Западные аналитики говорят о нескольких поколениях советских спутников-шпионов...

- Да, они выделяют пять таких поколений плюс в некоторых поколениях по два-три подкласса. Но надо отметить, что это деление опирается на наблюдаемые признаки (длительность и характер полета, параметры орбиты, частоты передачи и кодировка телеметрической информации) и с конструкторской точки зрения довольно условно. Так, три первых поколения, по западной классификации, конструктивно базируются на одном и том же “Зените”.

Впрочем, до тех пор, пока не обнародована истинная генеалогия разведывательных спутников, лучше пользоваться западной классификацией, чем не иметь никакой.

Фоторазведчики первого поколения запускались теми же ракетами-носителями и на такие же орбиты, что и пилотируемые “Востоки”.

Начиная с “Космоса-12” в декабре 1962 года определяется продолжительность полетов, равная 8 суткам, и с 1964 года частота запусков — до 9 в год. В конце того же года произошел первый инцидент в этой программе, когда “Космос-50” по завершении восьмисуточного полета не был возвращен, а взорвался на орбите. Можно только гадать, был ли это взрыв самой тормозной установки или преднамеренное уничтожение спутника, чтобы предотвратить сход аппарата с орбиты. Иначе это секретное оборудование могло попасть в чужие руки.

С 1966 года для запусков фоторазведывательных спутников стали использовать стартовые комплексы близ Плесецка Архангельской области, построенные в 1957—1959 годах для боевого дежурства наших первых межконтинентальных ракет Р-7. В результате количество пусков увеличилось до 20 и более в год, а их выход на новые орбиты позволил им обозревать все населенные районы земного шара.

— Но если продолжительность жизни космического разведчика измеряется считанными днями, то компенсировать его недолговечность можно только увеличивая количество запусков?

— Так оно и делалось. К середине 70-х осуществлялось по 30—35 запусков ежегодно, но даже при такой интенсивности суммарное время полетов фоторазведывательных спутников едва достигало 400 суток в год. При возникновении же международных кризисов интервалы между запусками приходилось даже сокращать.

Так, во время советско-китайского конфликта на острове Даманский с 25 февраля по 25 апреля 1969 года стартовало десять фоторазведчиков, а когда в конце лета 1969 года возник новый конфликт на острове Гольдинский, еще 15 спутников было запущено менее чем за три месяца.

Только в 1975 году в СССР появились спутники так называемого четвертого поколения, которые находились на орбите около 30 суток. В начале 80-х годов продолжительность их полетов возросла до 45 суток, а в последующие несколько лет достигла 55—59. Отснятая на этих спутниках пленка стала возвращаться на Землю в капсулах, аналогично американским “Биг Берд” (КН-9), дебютировавшим в 1972 году.

— Не проще ли вести разведку с борта орбитальной станции? Наверное, космонавту легче, чем автомату, “прицелить” свою оптику и выбрать наиболее подходящие условия для съемки заданных объектов?

— Такие попытки предпринимались неоднократно. Кстати, и упомянутая американская система КН-9 была сначала резервным вариантом для программы создания пилотируемой орбитальной станции военного назначения “МОЛ”, разрабатывавшейся ВВС США с 1965 года. Проект “МОЛ” был в 1969 году закрыт, поскольку НАСА успела протащить вперед свою научную орбитальную станцию “Скайлэб”: чисто разведывательные возможности “МОЛа” оказались недостаточно впечатляющими.

У нас же маховик, будучи однажды запущен, крутился почти на десять лет больше. КБ академика В.Н. Челомея создало разведывательную орбитальную пилотируемую станцию (ОПС) “Алмаз”. Ее летные испытания проходили с 1972 по 1977 год, но в сообщениях ТАСС “Алмазы” назывались “Салютами”, камуфлируясь под гражданские орбитальные станции, разработанные в королевском КБ.

— Помню полеты “Алмазов”: “Салют-3” и “Салют-5”. Вместе с другими журналистами я передавал репортажи из Центра дальней космической связи в Евпатории о полетах на них Павла Поповича с Юрием Артюхиным, потом Бориса Волынова с Виталием Жолобовым, Виктора Горбатко с Юрием Глазковым... Тогда очень туманно говорилось о программах этих полетов, поскольку “бочки”, как на местном жаргоне называли станции, были военными.

Истинная же программа была строго засекречена. Впрочем,, на всех пляжах знаменитого курорта только и говорили о том, что “Паша Попович будет стрелять из пушки по спутникам”...

— Если вы помните, “Алмазы” выводились на значительно более низкие, чем “гражданские” “Салюты”, орбиты, а установка на борту фотокамеры с фокусным расстоянием несколько метров (она называлась “солнечный телескоп”) и постоянная ориентация станций на/Землю однозначно говорили о предназначении “Алмазов” для детальной разведывательной съемки. Нетрудно также было догадаться, что возвращаемые аппараты, отделявшиеся от “Салюта-3” и “Салюта-5” в ходе полета, предназначались для доставки на Землю отснятой пленки.

В 1978 году работы по -пилотируемым “Алмазам” были прекращены. Вероятно, наши военные заказчики пришли к тем же выводам, что американцы в 1969-м: для космической разведки автоматические системы предпочтительнее пилотируемых.

— Я смотрю, спутники-шпионы как люди: ученые утверждают, что продолжительность человеческой жизни растет из поколения в поколение. И у спутников так же.

— Для них это даже более естественно: не так влияют экологическая обстановка, политические катаклизмы... Например, спутник пятого поколения “Космос-1881” установил рекорд долгожительства — 259 суток. Следующий же долгожитель “Космос-1936”, к сожалению, из-за неполадок в ходе полета был возвращен через семь недель после старта.

Однако этим показателям еще очень далеко до долговечности последних американских спутников оптической разведки, работающих по 3—4 года.

— Есть ли в ваших изысканиях по спутникам-фоторазведчикам какие-нибудь “белые пятна”?

— Больше, чем хотелось бы. Вот, например, спутник “Космос-2031”. Похоже, что это тоже фоторазведчик, и, если пользоваться западным подходом, он мог бы быть классифицирован как спутник шестого поколения, но ручаться за это пока нельзя.

“Космос-2031” был запущен с Байконура 18 июля 1989 года. Он провел на орбите 44 дня, в течение которых выполнил девять маневров, не похожих по поведению на спутники ни четвертого, ни пятого поколений. После этого была, видимо, предпринята попытка возвратить его на Землю, но она не удалась, и при прохождении над районом посадки аппарат был взорван на орбите.

Необычно и то, что запуск “Космоса-2031” заслужил отдельного упоминания в журнале ВВС “Авиация и космонавтика”, где утверждалось, что он является “первым из новой серии космических аппаратов для научных исследований”. Что это за серия и какие исследования — остается пока неизвестным.

— Помните популярную песенку из кинокомедии “Небесный тихоход”:

“Мне сверху видно все, ты так и знай...”? Много ли может увидеть спутник-шпион? Утверждения моих друзей-ракетчиков достаточно противоречивы. Одни говорят: “Ни черта он не видит, если есть хоть легкая дымка”. Другие утверждают, что космический шпион может читать автомобильные номера.

— Противоречия тут нет, хотя автомобильные номера не пишутся на крышах. Понятно, что ни одна сторона не желает раскрывать реальных возможностей слежения за противником и не показывает своих разведывательных снимков.

Однако этот секрет в значительной мере является секретом Полишинеля. Если посмотреть текст Договора ОСВ-2 1979 года, то в нем говорится о запрете увеличивать размеры модернизируемых стратегических ракет более чем на 5 процентов. Принятие такого ограничения означает, что оно поддается проверке “национальными техническими средствами контроля”, т.е. теми же самыми спутниками-фоторазведчиками. (В конце 70-х ни о какой инспекции на местах наши и слышать не хотели.) Но диаметры стратегических ракет составляют от 2 до 3 метров, а 5 процентов от 2 метров — это десять сантиметров. Такое разрешение обязан иметь фоторазведчик, чтобы обеспечить контроль согласно действующим договоренностям.

Наиболее же детальные из изображений земной поверхности, которые я сам видел, имеют пространственное разрешение 6—8 метров. Эти снимки сделаны камерами с фокусным расстоянием один метр и размером кадра 300х300 миллиметров, установленными на спутниках “Ресурс-Ф”. Изучавшие их западные специалисты говорят, что последующей обработкой разрешение может быть улучшено до 2—4 метров. Но то, что эти снимки свободно продаются, хотя бы и за свободно конвертируемую валюту, подтверждает, что военные пользователи получают гораздо более детальные изображения.

— Таким образом, если в безоблачный день положить этот номер “Совершенно секретно” на землю, то спутник-шпион...

— ...не сможет прочесть, о чем мы здесь беседуем, но буквы в заголовке разобрать сумеет.

— С чем мы и поздравляем наших военных разведчиков!

Назад

Домой